Культура Украины. Этнография Украины. Народная история. Металлические изделия.

Роменщина издавна была своеобразным бриллиантом украинской духовности. На тихим берегам Сулы слетала “в мир слава артистов Анны Затнркевич-Карпинской, Василия Яременко, Степан Шкурат, артиста, режиссера, драматурга и скульптора Ивана Кавалеридзе, живописца Григория Стеценко. Здесь, на знаменитом Ильинском ярмарке, в роменских кобзарей учился всемирно Остап Вересай. Украинский дух далекого прошлого передавался народными певцами, музыкантами, танцорами, художниками. Так формировались традиции народной культуры, национального духовного аристократизма. Ярким их выразителем был и Евгений Адамцевич.
 

Своим кругозором, жизненными принципами и идеалами, этикой, эстетикой, психологией, то есть всем тем, что определяет духовный мир он всегда оставался типично народным певцом. Рос в народной среде. От простых крестьян, рабочих, в общении с творческой интеллигенцией сердцем впитывал благородные идеалы любви к человеку, которые гармонично сочетались в его характере с бескомпромиссностью по любым проявлениям уродства, с чувством собственного достоинства, жаждой знаний, скромностью, высокой национальным сознанием. Это он, роменский кобзарь Евгений Адамцевич, из глубин веков принял и передал нам бессмертный Запорожский марш – квинтэссенцию непреодолимой украинской души, что, словно феникс, каждый раз сияла блеском казацкой отваги, рыцарства и мужества на руинах и пепелищах нашей истории, во времена подъем национальных борьбы за свободу и независимость.
 

Характерной особенностью исполнительской манеры Евгения Адамцевича является то, что в ней практически невозможно выделить выполняемое и исполнителя: будь то Евшан-зелье, тот же Запорожский марш, лирические песни, поэзия Шевченко или народная сатира и юмор. Кобзарь сливается с ними полностью и до конца, сливается спокойно, естественно, выражая себя в них и их в себе. В сей простоте, искренней и невзрачной гармонии сила воздействия Евгения Адамцевнча на слушателей, магия его кобзарской души и сердца, его кобзарской игры и пения.
 

Так, случайно возникает вопрос: откуда они? Читать Полностью >>

Мать отца Мария Михайловна (девичья фамилия Билан) – С мешает. Отец ее – портной, имел пятерых детей, всем дал образование.
 

Моя мама, Лидия Дмитриевна Парадис, родилась 5 апреле 1902 года в селе Артюховка Глинского района (теперь Роменский район Сумской области). Род матери происходил от князя Горчакова и дочери декабриста Севастьянова. Молодые люди полюбили друг друга. Когда Маша забеременела, то, чтобы скрыть грех, ее выдали замуж за управляющего имения Карла Буфиус. Родился мальчик Саша, отчество был Карлович * фамилия Буфиус. Когда Саша стал взрослым, то женился с Марией Николаевной Кочубей из рода Кочубеев. В | них родилось десять детей. Старшая дочь, Анна Александровна, была матерью моей мамы. Анна вышла замуж за Дмитрия МиЯаЙлбвича Парадис, который работал управляющим имения. Когда моей маме было четыре года, бабушка умерла. Дмитрий Михайлович женился вторично, но жена умерла от туберкулеза. Мою маму забрала к себе в Полтаву на воспитание ее родная тетя. Мама училась в Полтавской женской гимназии. Во время гражданской войны жила у бабушки на хуторе Артюхивци. Часто ездила в Ромны к своему дяде, где и познакомилась с моим отцом. В 1927 году они поженились. Венчание состоялось в Александрийской церкви. Родственники мамы не одобряли этого брака и некоторое “время не поддерживали родственных связей с молодыми супругами, а потом смирились. Мама была приятной внешности, воспитанная, тактичная, добрейшей души человек, верная жена, хорошая мама. Смерть батькавона очень тяжело переживала, до последних дней жизни поддерживал связи с почитателями его таланта. Мама была другом, женой, прислугой, поводырем, глазами моего отца. На плечи он свалила все, за что ее и называли Лила-великомученица. Моя мама умерла в Холмивци 27 октября 1979, где и похоронена рядом с отцом.
 

Отец был энергичным, веселым, много знал интересных историй, пословиц и поговорок. С ним можно было говорить до бесконечности. Имел хорошую память, на ходу улавливал мотивы и слова песен, в уме добавлял и отнимал. Был опрятным и дома, и вне дома, никогда не выходил на улицу в нечищеных штанах или пальто, всем вещам давал порядок и всегда говорил: Каждой вещи – свое место. Причесок не было, голову брил под Котовского. Все делал сам: пилил и колол дрова, ремонтировал дом, строил, даже сам укрывал дом железом, копал погреба и облагал кирпичом. Конечно, мама подсказывала, поправляла его. Мы с мамой читали ему очень много книг. Именно так и мне передалась страсть к чтению. Не любил лжи, был очень честным. Возьмет, бывало, коробку от спичек (а тогда были тяжелые времена) и при первой возможности отдаст, не говоря уже о чем-то серьезно.
 

Дома отец и мать бывали очень редко: все время в поездках, так что кроить нам особого внимания не удавалось. По няню была старшая сестра Лариса.
 

Я очень любила, как говорил отец, зигралкы: к нам приходили Григорий Спица и Иван Бедрин, и вместе они играли по полтора-два часа. Отец играл, а ребята ему лидировали. Я их часто слушала. Это было до войны, а после они вместе не играли. Григорий Спица был высокий, худощавый, с хорошим голосок »неплохо играл на бандуре, хотя был просто любитель, а не профессионал. Носил он обычный костюм. Иван Бедрин – маленького роста, с вьющимися волосами, имел приятный голос и хотя также был любителем, сравнительно хорошо играл. Оба имели бандуры с металлическим звучанием, ведь кобылки, на которых лежали струны, были металлические, а у отца – деревянные. Подробнее уже не помню, какие песни они тогда пели, но все, конечно, с
Читать Полностью >>

Вскоре после войны я вышла замуж и вместе с мужем уехала на Алтай, в сКубанку Калманського района в 80 километрах от Барнаула. Мы не раз приглашали родителей к себе, и вот в начале ноября 1958 они пришли в гости. О своем приезде сообщили нам телеграммой, и мы просили одного шофера, друга моего мужа, привезти Тх с разъезда, где останавливался поезд. Тогда было прохладно, поэтому передали им теплую одежду. Поезд прибыл поздно, перрон освещался одним фонарем. К тому же, шофер не знал моих родителей, и когда поВд выходили люди, ресниц стал спрашивать: кто в гости к Бобриков?. Так Шведко встретили друг друга и добрались домой.
 

гостях отец и мать целый месяц. Часто в наш дом, заходили люди, мы также вместе ходили к соседям, знакомым, родственникам. Однажды по дороге в поезде сломалась шока бандуры. Конечно, мы начали волноваться. И вдруг вошел человек (помнится, его звали Николай Рябов) и отремонтировал ее. Отец был рад и в знак благодарности исполнил несколько номеров.
 

А в Кубанцы Его слушали работники детского сада, больницы, автогаража, соседи. Впечатление было необычное. ездили мы и в село Калманку до деда моего мужа. Это в 25 километрах от нашего села. Там состоялся импровизированный домашний концерт. Несмотря на то, что среди слушателей было совсем мало украинский, песни, мелодии танцев в отцовском исполнении воспринимали, затаив дыхание. Особенно трогало дума-песня Евшан-зелье. Трогала так, что даже молодежь плакала, особенно – украинская. Затем эти концерты вспоминали долго. Еще бы: в глухом сибирском селе и настоящий кобзарь! Погостив у нас, родители уехали в Москву, кажется, что-то хлопотать о пенсии. До станции Топчиха мы отвезли их лошадьми и там посадили в вагон. Впоследствии мы переехали в Крым. Поэтому поездка родителей в Сибирь была единственной в их жизни …
 

Еще хочу сказать несколько слов о пенсии. Поскольку в Ромнах на рынке и на улице играть не позволяли, то и средств к существованию у родителей не было, а как-то Читать Полностью >>

Помним, у отца было прекрасное настроение. Именно тогда у нас гостили роменские музыки И. Петренко, И. Бедрин и Коротков (украинская с русской фамилией), которые учились у отца. Они увлекательно пели украинские народные песни. И вот, согревшись вишневкой,. Которой наша мать Ульяна Порфирьевна угощала гостей, все стали просить отца выполнить думу о Богдане Хмельницком. Отец очень любил эту думу и выполнял ее с особым подъемом. До сих пор мы больше никогда не слышали этой думы. И вот отец будто изменился, встал и начал маршировать вокруг стола, играя необычный марш и подпевая под мелодию. Гости также подхватили ее. В разгар этой песни в дом зашел хороший знакомый нашего отца на фамилию Буфиус. Он имел прекрасный голос и привез с
 

собой незнакомого мужчину. Буфиус спросил отца: Мусий Петрович, что это вы играли?. Все гости ответили отца хором: Запорожский марш Мусия Петровича! Буфиус попросил еще раз выполнить этот марш. Отец часто не сразу поддавался на просьбу, любил, чтобы его уговаривали, а тут сразу с воодушевлением исполнил просьбу. Когда песня отзвучала, Буфиус представил незнакомца. Это был Евгений Адамцевич. Буфиус сказал, что он хороший музыкальный слух и желает научиться у отца играть на бандуре. После этих слов Евгений Адамцевич стал на колени, взял отца за руки и начал уговаривать научить его играть на бандуре. Помним, что выглядел он красивым зрелым молодым человеком будто бы и не слепой на вид.
 

Отец был в хорошем настроении и тут же стал проверять его голос и слух. Музыкальный слух был действительно очень хороший, а голос – хрипловатый. Отец попросил его что-нибудь спеть. Евгений Адамцевич исполнил украинскую народную песню Отчего ты, дубе. Наверное Буфиус ему ‘подсказал, что это любимая песня отца, и она произвела Читать Полностью >>

Вблизи этого ряда я заметил старика, невысокого роста, в сером пиджаке, стареньком черном картузе. Он сидел на стульчике. У него на земле была разослана платок, на котором лежало разное пожертвования: деньги, картофель, огурцы, лук … Мы с сестрой положили пучок щавеля и букетик подснежников.

Сестра пошла продавать зелень, а я остановился у дедушки, как и многие другие, и слушал его со-игру. Рассматривая дедушки, заслушавшись его мастерским исполнением, я заметил, что пучки у дедушки от многолетней игры на бандуре стали полусогнутыми. Хотя он. был уже – не молодым, однако черты лица удивляли красотой и нескрываемым внутренним сиянием. Радовали глаза по-хвастки закрученные казацкие усы. То сходились, то моментально расходились широкие брови, словно дв | свободные чайки. Когда платок был уже втреть заполнена скромными подарками, дедушка ощупь отыскал квасного яблоко. А остальные гостинцев забрала его жена, клавшы все это в корзину из лозы.

Присмотревшись к бандуриста внимательнее, я быстро понял, что дедушка совсем слепой. И в моем детском сердце проснулось мучительное сожаление, которое я пронес через всю жизнь, куда бы меня не бросала судьба. Впоследствии он узнал, что это был Евгений Адамцевич. Позже я не раз встречал его во многих уголках Ромен, заметил, что он весьма уважал Процивську гору, часто бывал в столовой тогдашнего Роменского агротехникуму.
Читать Полностью »